Записки невесты программиста

© Copyright 1999,   Алекс Экслер,         Версия для печати

Часть 14.

Последние дни перед свадьбой

Последние дни перед свадьбой прошли как в тумане. Честно говоря, меня все время не покидало ощущение какой-то нереальности происходящего и совершенно не верилось, что я совсем в скором времени выйду замуж за Серегу. Причем дело даже не в Сереге, а в самом факте того, что я выйду замуж и уеду из родительского дома.

Правда, долго над этим раздумывать у меня времени было мало, потому что все дни проходили в непрерывных заботах, поэтому было не до мучительных раздумий. Оно, вероятно, и к лучшему, потому что за последние две недели Серега проявил себя в полной красе. Если честно, я раз пять даже была готова послать всю эту свадьбу куда подальше и остаться гордой, но независимой пташкой.

Глупость, конечно, что невеста узнает жениха в плане совместной хозяйственной деятельности только в последние несколько дней перед свадьбой. Лично я считаю, что надо сначала проводить свадьбу, а потом уже принимать решение - вступать в брак или нет. Почему? Да потому что все, что происходит задолго до свадьбы - не имеет ровным счетом никакого значения! Как можно узнать друг друга по совместным походам в кино или кафе? Никак. Что при этом требуется от жениха? Только наличие в кармане какой-нибудь мелочишки, чтобы купить даме мороженое или пакетик с попкорном. И даже провожание женихом дамы непосредственно до ее дома - вовсе не показатель надежности жениха в быту, тем более, что мой благоверный себя даже этими провожаниями не сильно утруждал, частенько заявляя на развилке наших метрополитеновских дорог о том, что он сегодня меня не может проводить, так как ему, дескать, надо какой-нибудь "пень" вставить в какой-нибудь "багфикснутый сервиспак". Или я чего-то путаю. Но это не имеет значения.

А вот перед свадьбой Серега развернулся во всей красе. Причем настолько развернулся, что даже папа Боря, который считает, что у меня мамулькин характер, поэтому Сереге сочувствует, покачал головой и сказал: "Ну, Серег, это ты напрасно. Даже я себе такого перед свадьбой не позволял".

Что он, спрашиваете, сделал? В том-то и дело, что ничего не сделал. Почему-то у женихов принято считать, что если они, видите ли, "осчастливили" невесту своим согласием сделать предложение руки и всего компьютерного барахла, которое валяется у них дома, то теперь им все должны целовать руки, ноги и уши, а заодно полностью приготовить все к свадьбе и в нужный момент принести туда жениха под звуки духового оркестра, синтезированного с помощью звуковой платы Guillemont ISIS XL.

Вы уж извините, что я так путанно выражаюсь, но честное слово - наболело! Этот негодяй - мой жених - считает, что свадьба сама подготовится и проведется, как по мановению волшебного джойстика. Ничего сам делать не хочет! Сидит дома, ковыряется в компьютере (именно "в", а не "на", потому что Серега свой агрегат разобрал, чтобы, как он выражается, "начать женатую жизнь с ULTRA-DMA 100", как будто другого времени найти не мог) и орет, что Windows 2000 на этот димиэй-100 встает только после танцев с бубном, а Windows ME даже с бубном вставать не хочет.

И вывести его из этого состояния не может никто. Ни я, ни папа Боря, ни даже старушки во дворе, которых я пыталась было подключить к решению своих семейных задач. Между тем, дел еще - по горло! Приглашения написать и разослать надо? Надо. Свадебное платье мне сшить надо? Надо. Свадебный торт заказать надо? Тоже надо. Я уж молчу о том, что надо продумать и заказать свадебный экипаж, свадебный ужин и все такое. Но Серега себе и в ус не дует, как будто не у него свадьба.

Дня три я его пилила на тему того, что надо написать и разослать приглашения, потому что будет не совсем удобно, если гости получат их через пару дней после свадьбы. Серега в ответ веселился, пренебрежительно махал рукой и заявлял, что мы живем в компьютерном веке, и что он в две секунды подготовит все приглашения на компьютере и разошлет их по электронной почте. Когда я ему вежливо намекала на то, что не у всех приглашенных может быть электронная почта, Серега делал квадратные глаза и спрашивал - зачем вообще таких людей приглашать на свадьбу. Пришлось разбить три тарелки. Две об пол, третью - о принтер. Третья тарелка подействовала, поэтому Серега сел делать приглашения.

Делал он их недолго. Дня два. Лично я думала, что он просто заготовит текст в Word-е, после чего впишет туда имена из списочка, который я ему дала, а затем распечатает, но Серега сказал, что настоящие программеры так не поступают. Настоящие программеры, заявил Серега, существа крайне ленивые, поэтому быстренько создают программу, чтобы она сделала все за них, а список загоняют в комп через сканер. С этими словами он засел, как он выразился, "ваять программулю", которая сама будет брать данные из списка, а затем распечатывать готовые приглашения.

Первоначально мне эта идея даже понравилось. Действительно, чего пыхтеть и забивать данные руками, когда можно загнать данные через сканер, а крутая программуля, написанная крутым программером, сама все распечатает. Однако через пару дней стало понятно, что избранный Серегой способ не так эффективен, как казалось на первый взгляд. Во-первых, программа распознавания текста отказалась четко идентифицировать буквы, написанные мною от руки. Серега заявил, что это не беда, и что он быстренько обучит программу работе с моим почерком. Убив на этот процесс каких-то четыре часа, Серега заявил, что я все время по-разному пишу одинаковые буквы, поэтому программа ничего распознать не может. Пришлось мне тащиться домой, доставать папулькину старую пишущую машинку и выстукивать текст на ней, чтобы программа его могла распознать.

Машинка помогла: текст распознался примерно с 75-процентной эффективностью, поэтому на исправление ошибок распознавания ушло не больше часа (приходилось все проверять с особым старанием, потому что люди обычно не прощают описок в своем имени и фамилии). Когда имена приглашенных наконец были занесены в компьютер, Серега сел "добивать программулю". В первый день окончания "добивания" я так и не дождалась, поэтому ушла домой. Серега остался сидеть за компьютером, изрыгая проклятия, потому что он решил писать программу сразу на новой версии языка, а она его не очень-то слушалась. Когда я появилась на следующий день, Серега сказал, что программа почти готова, и что осталось только выловить некоторые баги. Я ответила, что у нас нет времени ходить на соседний стадион, и я вообще не очень понимаю, как мы поймаем багги, несущийся на полном ходу. Но оказалось, что речь идет не о скоростном автомобильчике, а о всяких сбоях в работе программы, выловить которые, по словам Сергея, намного труднее, чем написать саму программу. На мой вопрос, зачем он вообще затеял всю эту бодягу, когда намного быстрее было бы просто в Word-е вписать имена, Серега ответил, что подобный ламерский подход к лицу какой-нибудь секретарше, но совсем не ему, крутому программеру, и что он после свадьбы еще займется моим воспитанием.

Все баги Серега выловил часа за четыре, потянулся и сказал, что приглашения можно уже вставлять в принтер. При этом выяснилось, что открытки приглашений никто из нас не купил, так как Серега считал, что их куплю я, а я... Ну, сами понимаете. Пришлось мне бежать в ближайший газетный киоск и покупать приглашения. Купила, принесла. Заправили их в принтер. Серега сделал горделивое выражение лица и запустил программу. Принтер засосал первое приглашение. Серега весь раздулся от гордости. Принтер немного подумал, после чего выплюнул совершенно пустую открытку. Серега недоуменно поднял одну бровь. Принтер засосал следующее приглашение. Подумал. Снова выкинул пустое приглашение. Серега приподнял другую бровь. На третьем пустом приглашении брови у Сереги закончились, он остановил программу и стал разбираться, в чем дело.

Оказалось, как радостно заявил Серега, он забыл обнулить каунтер. Обнулив каунтер, Серега снова запустил программу. На этот раз принтер засосал приглашение и стал на нем что-то увлеченно печатать. После этого выплюнул приглашение, засосал следующее и снова начал печатать. Серега снова надулся от гордости и стал мне доказывать преимущества программерского подхода перед ламерским. Однако я обратила внимание на то, что принтер уж как-то очень быстро выплевывает открытки, подошла посмотреть и обнаружила, что на каждой открытке значится только ФИО, но никакого текста приглашения нет.

Тут Серега позеленел, снова полез в программу и стал там с таким ожесточением ковыряться, что я уже боялась за целостность его компьютера. Через полчаса Серега исправил и этот глюк, запустил программу и... наконец-то, первое приглашение было напечатано совершенно правильно! Правда, выглядело оно следующим образом:

"RаR?Rc Сергей Иванович !

?а Ё '?а??c Ё¬?ов з?бвм ЇаЁ?< бЁвм ў б ­ бў ¤мЎг,
ЄRвRа п бRбвRЁвбп 19 ­RпЎап ў ЇR¬?й?­ЁЁ Є д? "+ў?§¤RзЄ "
ЇR ¤а?бг: ?R<миRc 'RаRиЁбваR?­Ё? 3, 5 нв ¦ ­ Їа ўR Rв <Ёдв . ?еа ­­ЁЄг бЄ ¦?в?, звR
Rв '?а??п ' бЁ<м?ўЁз .

? бз?в ЇR¤ аЄRў ¬R¦­R ­? Ў?бЇRЄRЁвмбп, ¤Rбв вRз­R Ўг¤?в
ЇаRбвR ЇаЁ­?бвЁ б бRЎRc ­?ЎR<миRc ЄR­ў?ав.

?г¤?¬ Rз?­м а ¤л ў б ўЁ¤?вм.

?а Ё '?а??c.

Серега, посмотрев на это безобразие, сказал, что беспокоиться нечего, потому что тут просто что-то напутано с кодировками. Он снова полез в программу, и через каких-то 15 минут случилось ЧУДО - первое приглашение было отпечатано так, как надо. На втором, правда, у Сереги в принтере закончился картридж с чернилами.

Проблему с чернилами Серега тоже стал решать исключительно по-программистски - то есть не так, как это делают нормальные люди. Вместо того, чтобы просто сходить в магазин за картриджем, Сергей заявил, что только идиоты могут платить по двадцать пять баксов за пластмассовую баночку с чернилами, когда старую можно перезарядить, и она будет пахать, как папа Карло. С этими словами Серега начал рыться по ящикам стола, и через каких-то пятнадцать минут с воплем "Every car!" достал гофрированный пластиковый тюбик с иглой, внутри которого болтались чернила. Иглу Серега лихо всадил в картридж, как заправский наркоман, и резко нажал на поршень тюбика...

Оказалось, что иглу он всадил не так, как полагалось по инструкции - то есть не до конца, поэтому чернила мощной струей брызнули не внутрь картриджа, а прямо на рубашку Сереге. Какие термины он при этом произносил - я даже повторить не могу. В самом мягком выражении звучали слова горечи по отношению к фирме Hewlett Packard, производящей эти картриджи и заправки к ним, а в самом грубом упоминался его любимый Bill Gates и, почему-то, Windows, хотя было не очень понятно, какое отношение Windows имеет к заправке картриджей. Но я уже поняла, что Гейтс, Гейтс и только Гейтс всегда виноват во всех неприятностях, которые случаются у программистов.

Серега сменил рубашку и снова занялся заправкой. На этот раз он был более осмотрителен и даже два раза прочитал инструкцию, причем до заправки, а не после, в результате чего содержимое тюбика плавно перетекло в картридж. Сергей облегченно вздохнул, еще раз объяснил, сколько денег мы сейчас сэкономили, поставил картридж в принтер и запустил печать. Но, как выяснилось, наши злоключения еще не закончились, потому что картридж без толку елозил по бумаге, кое где выдавая черные точечки, и напрочь отказываясь выводить целые буквы. Серега заявил, что, цитирую, "чернила еще не пробрались по капиллярам к головке", после чего вытащил картридж и начал его сильно трясти, чтобы помочь чернилам пробраться туда, куда следовало.

В общем, ничего страшного бы не произошло, держи он картридж головкой к себе, потому что его рубашка видела и не такое, но он его держал почему-то головкой от себя, поэтому моя белая блузка тут же покрылась чернильными точками всевозможных размеров и модификаций. Вот тут уже пришел мой черед произносить разные нехорошие слова, причем в первую очередь досталось всем программистам мира, затем фирме Hewlett Packard и ее чертовым заправкам, а заодно, до кучи, и Биллу Гейтсу, чтобы ему жизнь медом не казалась. После этого я накинула пальто, сходила на улицу и купила новый картридж.

Как ни странно, после этого все приглашения мы напечатали за каких-то двадцать минут. С момента начала этой эпопеи прошло примерно двое суток. Если бы я открытки заполняла на обычной пишущей машинке, у меня на это ушло бы где-то часа полтора. Поэтому когда Серега заикнулся о том, что гостевые карточки, которые надо подготовить, чтобы во время свадьбы указать гостям свои места за столом, он сейчас быстренько сделает на компьютере, возник небольшой скандал, после чего Серега от своего предложения благоразумно отказался.

С моим платьем, к счастью, вопрос решился без Серегиного участия. Папулька отвел меня к своей знакомой портнихе, заплатил ей денег, и она довольно быстро сшила миленькое платьице - как раз такое, какое я и хотела. Однако Серега, когда я ему об этом сказала, вдруг начал строить из себя черт знает что и заявил, что он не позволит принимать решение в таком важном вопросе, как свадебное платье без длительных консультаций с его светлой персоной. Пришлось тащиться с ним к портнихе и показывать еще не до конца доделанное платье.

Главное, что меня возмутило: дома он орал, как крокодил во время испытательного полета, что не позволит принимать решение без себя, но когда я предложила тут же отправиться к портнихе, чтобы это платье посмотреть, он сразу потух и заявил, что сегодня не может, потому что ему надо срочно доделывать программу, и он будет сидеть всю ночь, а завтра не может, потому что ему после ночной работы надо выспаться. Но я в ответ заявила, что если он не сможет завтра, тогда следующий шанс посмотреть платье у него будет уже на свадьбе, поэтому Серега покривился, поохал, жалуясь на свою суровую программистскую жизнь и тяжелое психологическое давление со стороны единственной невесты, но согласился.

К портнихе он тащился с такими стенаниями, что от нас шарахались все прохожие. Я даже пожалела, что затеяла данное мероприятие, хотя происходило это все по его просьбе. У портнихи мой благоверный проявил себя во всей красе: уселся на диван, разыгрывая из себя богатого купца, типа Вожеватова, однако по виду и манерам он больше смахивал на Карандышева. Пока я надевала платье, Серега заснул, нервно подергивая во сне руками. Мы с портнихой его разбудили, колотя здоровенными ножницами по ведру, он проснулся и сначала никак не мог понять, где находится. Но затем пришел в себя и заявил, что платье никуда не годится. Портниха при этих словах чисто рефлекторно щелкнула в воздухе своими огромными ножницами. Серега намек понял сразу и поправился, что, мол, платье шикарное и сшито просто отлично, но ему не нравится белый цвет. Мы с портнихой хором заорали, что всегда и во все времена невесты выходили замуж в платьях белого цвета, но Серега сказал, что его невеста должна быть всем невестам невеста, поэтому он согласен на любой цвет и любой фасон, кроме белого. Белый цвет, сказал Серега, напоминает ему белоснежные страницы Word-а, а он, видите ли, ненавидит набивать текст на компьютере, поэтому у него от белого платья рождаются плохие ассоциации.

Портниха очень выразительно посмотрела на меня - мол, подруга, ты действительно за ЭТОГО решила замуж выйти? - на что я в ответ, со вздохом, кивнула и вслух сказала, что сейчас что-нибудь придумаем. После краткого обсуждения ситуации, во время которого Серега снова заснул, было решено, что мы еще успеем дополнительно сшить красно-белое (мой любимый цвет) платье без особых наворотов. Растолкав Серегу, я ему предложила следующий компромисс: в загс я отправляюсь так, как полагается - в белом платье, а на свадебном застолье буду в красном. Серега оживился и сказал, что красное платье он одобряет целиком и полностью, потому что красный цвет ему напоминает о Линуксе, а белый в загсе как-нибудь переживет, потому что все равно день испорчен.

Но мое платье - это еще полбеды. Основные бои развернулись на жениховских направлениях - то есть по поводу его свадебного костюма. Серега почему-то вбил себе в голову, что ему, видите ли, "не прикольно" быть на свадьбе в нормальном костюме. На мой вопрос, почему ему "прикольно" было в таком костюме приходить просить моей руки, но уже "не прикольно" быть в нем на свадьбе, благоверный объяснил, что руки он просил наедине со мной и папулькой с мамулькой, а на свадьбе в большом количестве будут его любимые "фидошники", которые настолько привыкли видеть Серегу в одних и тех же черных джинсах и программерском свитере, что могут не пережить вида смокинга и начнут себя плохо вести. На мою просьбу расшифровать, что именно подразумевается под термином "плохо вести", Серега поджал губы и сказал, что это лучше даже и не расшифровывать.

Но я отступать не собиралась, поэтому сразу заявила, что если он не хочет на свадьбу прилично одеться, то может и не одеваться, но тогда свадьбу чур проводить без меня. Серега в ответ на это завел длинную волынку о том, что, мол, нельзя вот так сразу рубить сплеча, и что лучше мы будем как американцы, у которых принято все проблемы сначала обсуждать, а потом уже решать с помощью адвокатов, и что он предлагает мне сначала высказать мои пожелания, затем он выскажет свои пожелания, после чего я должна скорректировать свои пожелания относительно его пожеланий, а он должен скорректировать свои пожелания относительно моих пожеланий. И тогда все будет тип-топ, заявил Серега, потому что, дескать, у американцев после этих обсуждений всегда все становится тип-топ. Ну, или они разводятся, если пожелания не корректируются.

Кстати, я уже не в первый раз замечаю, что он иногда становится удивительно нудный. Что за манера - под все подводить какую-то базу и действовать исключительно под воздействием разума, а не чувств? На что нам вообще даны чувства, если мы с помощью них не можем принимать решения? Зачем мне вообще обсуждать с ним вопрос, может ли он на свадьбе быть не в костюме, а черт знает в чем? Конечно не может! Чего тут обсуждать? Вопрос не в том, что я навязываю ему свое мнение. Никакое мнение я вовсе не навязываю. Ему просто предлагается обычная альтернатива: или свадьба не в костюме и без меня, или свадьба в костюме и со мной. По-моему, очень логично, и нечего тут обсуждать.

Какие компромиссы могут быть в такой ситуации? Разве тут возможно половинчатое решение? Или нужно согласиться с тем, что он придет в костюмных штанах и свитере, а от меня на свадьбу заявится моя нижняя или верхняя половина?

Все это я ему заявила со свойственной мне прямотой. Серега в ответ надулся и сказал, что нам придется очень тяжело в совместной жизни, раз я не умею идти на компромисс. Я в ответ сказала, что какая есть - такая есть, и что он еще имеет шанс все переменить, раз я ему не подхожу. Серега совсем надулся, засопел, но ничего так и не сказал. Я немного подождала, но видя, что он не намерен сегодня больше выступать ни с какими программными заявлениями, ушла домой.

Дома, впрочем, тоже было не все в порядке. Родители, как выяснилось, внезапно осознали, что их единственная дочурка - вот ужас! - выходит замуж, причем не просто выходит замуж, а еще уходит жить к мужу. А это означает, что она отныне не будет ругать папульку, когда он по пятницам заявляется домой сильно веселый после покера и часами смотрит на кухне телевизор, хотя телевизора на кухне сроду не было, что дочка теперь не будет по утрам препираться с мамулькой на тему - можно ли взять поносить мамулькин джемпер в качестве платья, и что некого теперь будет ругать по вечерам за поздние приходы домой и часовые разговоры по телефону.

Все-таки, они у меня странные. Радоваться же надо, что они теперь заживут в свое удовольствие. Но они почему-то загрустили. Даже папа Боря загрустил, хватается за сердце и пьет литрами валерьянку, перемежая это дело стопками текилы, чтобы, как он говорит, выровнять давление. А у мамульки вообще глаза на мокром месте. Ходит по кухне, трет тарелки и промокает глаза кухонным полотенцем, которое, между прочим, уже месяц как не очень чистое.

Я поначалу на этот разброд в рядах бойцов особого внимания не обращала, но затем вышла на кухню и призвала всех к ответу...

- В чем дело? - резко спросила я, зная, что с моими родителями никаких предварительных ласк перед серьезным разговором делать не нужно.

- Дочь покидает родительский дом, - немного помолчав, объяснил папа Боря, после чего накапал себе валерьянки и запил ее стопкой текилы.

- Текилу надо закусывать лимоном, - объяснила я.

- Поучи отца, поучи! - С папы Бори сразу слетела грусть. - Я в валерьянку насыпал соли и накапал лимонной кислоты. Так что все учтено великим ураганом.

- Ир, - подала голос мамулька, и голос ее предательски задрожал. - Если тебе с ним будет плохо, ты сразу к нам обратно прибегай. Мы тебя всегда обратно примем, ты не думай.

- Да я и не думаю, - пожала плечами я. - Конечно примете. Я же здесь прописана.

Жестокий приемчик, конечно, но мамулька сразу перестала рыдать и посмотрела на меня возмущенным взглядом.

- Дорогие родители! - сказала я торжественно. - Я прекрасно понимаю, что вы очень переживаете из-за того, что дочка выросла и, так сказать, покидает отчий дом.

- Во-во, - подхватил папулька. - Кто меня теперь будет ругать по пятницам?

- Вот за это не волнуйся! - сказала мамулька, и в голосе ее слезы сразу обледенели. - Есть еще порох в пороховницах. И если ты опять начнешь кидаться стеклянной масленицей в таракана, которых в нашей квартире сроду не было, я и без Иры тебе устрою летающий цирк Монти Пайтон.

- Был таракан, - заспорил папулька. - Огромный черный таракан. Он грозил сожрать нашего юморного попугая Бакланова, и мне ничего не оставалось, как спасти птичку, пожертвовав масленицей. Кстати, ее зовут масленка, а не масленица. И она, все-таки, намного дешевле Бакланова.

- Между прочим, - вскричала мамулька, - из-за этого противного попугая моя мамочка к нам не приезжает уже несколько месяцев.

- Я и говорю, - подтвердил папулька, - что этот попугай - бесценный, а ты на него какую-то масленку пожалела.

- Сейчас эта масленка в тебя полетит за такие слова, - пообещала мамулька.

И тут завязалась безобразная семейная сцена. Нет, ну ничего себе у меня родители! Единственная дочка выходит замуж и покидает отчий дом, а они все свои взаимоотношения выясняют, причем на дочку всем наплевать.

С этими грустными мыслями я отправилась к себе в комнату и села читать Донцову. Но детектив как-то не лез в голову. До свадьбы действительно оставалось совсем чуть-чуть. И с Серегой мы чего-то стали ругаться чуть ли не каждый день...

Не выдержав, я сняла трубку и позвонила ему, ожидая услышать замогильный голос благоверного, который, конечно, меня еще не простил. Однако Серега бодро сорвал трубку и встретил меня крайне радостно. Оказалось, что к нему зашли кое-какие друзья фидошники, которые, как он выразился, устроили "предварительный мальчишник". Я поинтересовалась, на какое число назначен "окончательный мальчишник", но Серега все так же весело сказал, чтобы я не была букой, нагло заявил, что ему некогда, что он целует меня, папульку с мамулькой и попугая Бакланова, после чего распрощался и повесил трубку. Нормально, да? Тоже мне - мальчуган нашелся!

Впрочем, я тут же подумала, что стервенею прямо на глазах. Надо это заканчивать! С этими мыслями я снова взяла Донцову и на этот раз серьезно углубилась во все хитросплетения сюжета. В конце концов, до свадьбы времени еще полно. Дней пять, не меньше...

Свадьба

Все-таки хорошо, что эти записки пишутся не по горячим, а уже по остывшим следам, иначе бумага, которой, вообще-то, полагается "все терпеть", горела бы синим пламенем. А все из-за этой чертовой свадьбы! Я как чувствовала, что у меня будет все не как у людей, но кто мог предполагать, что ситуация настолько выйдет из-под контроля?

Нет, вы не подумайте, что речь идет об обычных милых нелепостях, которые случаются на свадьбах: жених пиджак надел задом наперед, свидетель кольцо потерял, вместо роз доставили ромашки или на свадебном торте вместо "Поздравляем со свадьбой!" написали: "Спи спокойно, дорогой друг. Мы тебя не забудем". Подобные забавные недоразумения у меня бы вызвали только легкую усмешку, особенно теперь, после того кошмара под названием "моя свадьба", который отныне и до конца жизни я буду вспоминать с содроганием.

Началось все, между прочим, с папы Бори. Ух, он меня разозлил - просто ужас! Нет, вы не подумайте ничего ТАКОГО! Я очень люблю папу Борю и рада, что он у меня есть. Но в последний день перед свадьбой я уже думала, что лучше бы у меня вместо папы Бори был какой-нибудь другой папулька, не такой буйный. Главное, откуда в нем ЭТО? Ведь что бабушка, что дедушка - интеллигентные, милые и очень тихие люди. Но сам папулька - это что-то невероятное! Мамулька говорит, что в папе Боре внезапно проявилась кровь древних боевых евреев, которые в старые времена воевали с какими-то там фили... этими... филимистянами или не помню как там их звали по батюшке. Но лично я считаю, что в папе Боре намного больше проявляются русские крови по дедушке, хотя их достаточно немного. Но они, как видно, настолько активные, что все остальные крови загнали в угол и не дают им и пикнуть.

Почему, спрашиваете, я так возмущаюсь? Да потому что нельзя вечером перед свадьбой своей единственной дочурки устраивать такие курбеты! Главное, ведь последние несколько дней папа Боря только и знал, что пил валерьянку, хватался за сердце и причитал, что его единственная дочурка покидает отчий дом. Мол, папа Боря от этого просто весь исстрадался и требует сочувствия. Мы-то с мамулькой как последние дуры его жалели, приносили новые пузырьки валерьянки и вообще старались скрасить папулькину тоску. Но в аккурат перед самой свадьбой у папы Бори тоска была скрашена, причем самым радикальным способом.

В семь часов вечера раздался звонок в дверь, и перед нами возник старый папулькин знакомый - журналист дядя Юра. Меня, если честно, сразу обуяли дурные предчувствия, но захлопнуть дверь перед его носом не хватило решимости.

Дело в том, что дядя Юра - это самум, ураган, тайфун, землетрясение и падение индекса Доу-Джонса в одном флаконе. А когда это стихийное бедствие соединяется с папой Борей, то получается сначала критическая масса, а затем реакция такого ядреного синтеза, что в радиусе пяти километров от эпицентра находиться просто небезопасно.

Впрочем, лучше обо все по порядку. Короче говоря, раздается звонок в дверь. Я иду открывать и вижу на пороге дядю Юру...

- Ирка-кефирка! - орет дядя Юра, влетая в дверь, чуть не сшибив меня с ног.

- Здрассте, дядя Юра, - довольно кисло говорю я, лихорадочно соображая, под каким бы предлогом с ним тут же распрощаться.

- Что я слышу? - раздается из кухни вялый голос папы Бори, который уже так нахлестался валерьянки, что на улицу ему нельзя выходить ни под каким видом, чтобы не быть растерзанным в клочья стадом котов со всего района. - Что слышу я? - патетично восклицает папа Боря. - Неужели мою скромную саклю посетил кунак Юрка, который такой мерзавец, что не заходил месяцев несколько?

- Почему кунак? - шепотом спрашивает меня дядя Юра. - Он что - чачу пьет?

- Не чачу, а валерьянку, - отвечаю я. - А почему кунак - черт его знает. Папу Борю вечно не разберешь. Кстати, - замечаю я, - у меня завтра свадьба.

- Молодчинка, - совершенно невозмутимо говорит дядя Юра, снимает ботинки и отправляется на кухню, оставив меня в одиночестве стоять в коридоре.

Нет, ну ничего себе! У девушки свадьба, а ей всего в ответ - молодчинка? Разумеется, я жутко рассердилась. Правда, потом оказалось, что зря я сразу начала расходовать весь сердильный запас. Надо было побольше оставить на потом.

Дядя Юра, появившись на кухне, сразу развил бешеную деятельность. Сначала он заставил мамульку жарить им на закуску чебуреки (почему именно чебуреки - никто так и не выяснил, но дядя Юра не терпел, когда ему прекословили, поэтому мамулька тут же начала катать тесто и делать фарш). Затем дядя Юра из своего бездонного журналистского портфеля достал, как он выразился, ма-а-а-аленькую бутылочку водочки, ради которой пришлось убрать со стола здоровую салатницу, чтобы освободить место, после чего они с папулькой сели, как выражается мамулька, "квасить". Впрочем, папулька данный процесс называет скромнее - "философствовать".

И это, заметьте, в тот момент, когда я вся на ножах, на рогах и вообще не пойми на чем, потому что завтра свадьба, ни черта еще не сделано, этот Серега вообще уже три дня не показывается, кто за тортом завтра поедет - непонятно, у правой свадебной туфли отлетела пряжечка, парикмахерша, которая должна сделать мне прическу, позвонила и отказалась, подруга Ленка, которую я просила стать свидетельницей, внезапно заболела, так что в доме - полный кошмар, а они еще сели ФИЛОСОФСТВОВАТЬ!..

Все это я, забыв предыдущий печальный опыт, на повышенных тонах высказала папульке, но он не принял во внимание торжественность события, поэтому швырнул в меня пузырек с валерьянкой, и на белоснежном свадебном платье, которое я таскала по квартире, чтобы к нему привыкнуть, появилось довольно заметное пятно. Интересно, как он не боится в рот брать такую гадость, которая способна испортить свадебное платье?

Что тут началось! Я, конечно, не выдержала и завыла так, что прибежали соседи, которые решили, что мы или первый раз в жизни включили канал MTV, или мне на ногу упал папа Боря. Но, узнав, что я просто завтра выхожу замуж, соседи сразу успокоились.

Главное, никто меня не пожалел! Зловредный папа Боря предложил облить валерьянкой все платье, чтобы оно целиком стало зеленоватого оттенка, а дядя Юра вообще сказал, что не в платье счастье, и что он вообще не понимает, почему я ору, как их главный редактор. Я совсем рассвирепела, ушла в свою комнату, переоделась в спортивный костюм и в таком виде пришла на кухню, заявив, что завтра буду выходить замуж именно в таком виде.

- Это правильно, доча, - сказал папа Боря, чокаясь с дядей Юрой, и... понеслось!

Напрасно я ходила по кухне, бросая грозные взгляды на папу Борю и дядю Юру, напрасно я всякий раз фыркала, когда они наливали и выпивали очередную рюмку, - никто на меня внимания не обращал. Даже мамулька прониклась моим неизбывным горем и где-то после пятой рюмки попробовала было, фальшиво улыбаясь, сказать: "Ну что, друзья, не пора ли расходиться, раз завтра такое важное мероприятие?", но папулька в ответ на нее посмотрел долгим и очень задумчивым взглядом, предвещающим в лучшем случае бескровное подавление бунта, а в худшем - расстрел всех через одного, включая женщин и животных (под животными понимался попугай Бакланов), после чего мамулька молча вернулась к своим чебурекам, которые у нее почему-то получались похожими на пельмени.

Ага, значит вы так? Ну тогда и я плюю на свадьбу, раз всем на нее наплевать, сажусь за стол и буду пить свое итальянское вино! Подумано - сделано. Я достала свое любимое "Кьянти", взяла бокал и села за стол к этим негодяям. Что интересно, мне никто ничего не сказал, а только дядя Юра одобрительно блеснул в мою сторону очками.

Где-то примерно после шестой рюмки папулька с дядей Юрой совсем расслабились, повеселели, дядя Юра расстегнул ремень на своем необъятном животе, ткнул в меня пальцем и начал разговор:

- Итак, девушка, нелюбезно встретив меня в коридоре, вы проронили фразу насчет какой-то якобы свадьбы. Поскольку я не понимаю, каким образом в этом доме может произойти какая-то свадьба, а я об этом ничего не знаю и со мной никто даже не посоветовался, не будете ли вы так любезны пояснить подробнее, что за штучки-дрючки происходят в квартире моего единственного друга?

- Видите ли, дядя Юра, - начала я свой волнующий рассказ. - Тот факт, что ваше внушительное тело не появлялось в этом доме уже много месяцев или даже лет, еще не говорит о том, что без вас здесь жизнь остановилась...

При этих словах дядя Юра подмигнул папе Боре - мол, слышишь, как дочка излагает? Тот выпрямился и метнул в ответ горделивый взгляд - дык, родной, моя школа!

- Маленькая девочка Ира, - продолжаю я, изящным жестом поднимая свой бокал с "Кьянти", - изрядно выросла и теперь даже собирается замуж. Я понимаю, что для вас является настоящим откровением тот факт, что результатом вырастания юных девушек становится их замужество, но это, уж извините, закон природы, который действует независимо от наших с вами желаний.

- Слышь, Боб, - задумчиво сказал дядя Юра папе Боре, - может, мне тоже на итальянское вино перейти? Если бы я мог так излагать в письменном виде, меня бы давно в штат взяли. А я все болтаюсь внештатником в свои преклонные годы.

- Юрец, не волнуйся, - сказал папулька, снова наполняя рюмки. - Мы же знаем, что ты - талант. А на главреда - наплюй. Все главреды - негодяи!

- Мерзавцы, - с чувством подтвердил дядя Юра.

- Идиоты кретинские, - подхватила я, получила в ответ благосклонный взгляд дяди Юры, и мы все выпили за то, чтобы род главредов на Земле перевелся на корню.

- Итак, - продолжил дядя Юра после этого важного тоста, - кто наш избранник? Надеюсь, наш брат, журналист?

- Нет, дядя Юра, - вежливо сказала я. - Вот уж это вовсе не ваш брат. Я вашего брата вполне уважаю, но не в качестве своего мужа. Мой избранник, - гордо сказала я, - программист. Можно сказать - почти ученый с мировым именем.

Дядя Юра с сомнением зачмокал губами, а потом сказал:

- Программист... Знаю я программистов, чего ты мне рассказываешь! У нас по редакции ходит один. Взгляд такой, как будто его каждую секунду фотографируют со вспышкой, одевается в одни и те же джинсы и майку, причем на майке - лозунг, пропагандирующий какую-то политическую партию свободы. Но так как майка и джинсы - черные, я подозреваю, что эта партия - радикального или даже фашистского толка.

- Да брось ты, дядь Юр, - сказала я. - Какую, к черту, партию? Чего там написано?

- Там по-английски, хотя и с ошибками, - ответил он. - Чего-то там "правь свобода" и какие-то три буквы.

- "FreeBSD - Rules", что ли? - догадалась я.

- Ну да, - обрадовался он. - А ты откуда знаешь?

- Это не политическая партия. Мой любимый - такой же.

- А что?

- Нечто вроде религиозной секты, - объяснила я.

- Ну, здрассте! - возмутился дядя Юра. - Зачем же ты за него замуж выходишь?

- А это безвредная секта, - сказала я. - Технологической направленности. У них жертвоприношения даже и не предусмотрены, кроме торжественного сжигания сидюка с "Windows 98", так что ничего страшного.

- Ну, смотри, - с сомнением в голосе сказал дядя Юра. - Боюсь я за тебя, Иришка, ой, боюсь. Не нравятся мне эти программисты. А у твоего тоже взгляд такой, как будто его все время фотографируют со вспышкой?

- Бывает, - честно призналась я. - Но это только после того, как он за своим компьютером сутки отсидит. Стоит ему в нормальном человеческом обществе побыть - то есть со мной, - как сразу взгляд становится нормальный и как будто бы даже человеческий.

- Хороший парень! - встрял в разговор папа Боря. - Пиво пьет!

- Да? - приятно удивился дядя Юра. - Ну, тогда еще не все потеряно. Давайте квакнем за программистов.

- Давайте, - горячо сказала я, потому что "Кьянти" уже основательно ударило в голову. - Мы без них - никуда! Они берут на себя самую грязную и тяжелую работу. Знаете как сложно программулю наваять? - пустила я в ход Серегино выражение. - Это же обалдеть можно! Вот ты, дядь Юр, например, решил жениться! - привела пример я.

Дядя Юра поперхнулся рюмкой, которую он в этот момент пил.

- Это для примера, - объяснила я, и дядя Юра сразу успокоился. - Так вот, ты решил жениться, и тебе надо разослать кучу пригласительных. Что будешь делать?

- Ну, Ир, я же журналист, - объяснил дядя Юра. - Достану свою машинку, куплю пригласительные и за час все приглашения отстукаю. Ты же знаешь, я печатаю с такой скоростью, что машинку раз в полгода менять приходится.

- Вот-вот, - продолжила я. - У тебя на это уйдет час. А программист - он на передовом рубеже науки! У него - научный подход! Поэтому он сваяет программулю, и программуля сама все напечатает. Понял?

- Понял, - сказал дядя Юра. - А сколько у него на это времени уйдет?

Я задумалась, вспоминая наш с Серегой опыт в создании приглашений.

- Ну, - неохотно сказала я, - если программист опытный, то весь процесс займет не больше пары дней. Главное - чтобы картридж в принтере не кончился.

- Пары дней? - удивился дядя Юра. - Ничего себе прогресс. Значит старый и пузатый дядя Юра любому программисту даст сто очков вперед.

- Ты ничего не понимаешь, - заспорила я. - Просто у них научный подход. Скорость - не главное. Зато по уже готовой программуле потом можно будет делать приглашения со скоростью звука.

- А ты сколько раз собралась замуж выходить? - прищурился дядя Юра.

Я задумалась. Дядя Юра меня явно подловил.

- Я замуж собралась один раз выходить. Зато ты, - разозлилась я, - язвительный дядя Юра, загораживающий своим пузом весь технический прогресс! Я-то думаю, почему прогресс так буксует? А он просто уперся в твое пузо и никак не может пролезть ни слева, ни справа!

- Брейк, - сказал папа Боря. - Ну вы еще тут подеритесь! Ир, у тебя же завтра свадьба!

- Никакой свадьбы не будет, - сказала я пьяным голосом. - Я буду пить всю ночь, оплакивая свою девичью судьбу. А Сереге скажем, что дядя Юра его не одобрил, поэтому пускай все свадебные приглашения засовывает обратно в компьютер.

- Стоп, - заволновался дядя Юра, - лично я против программистов ничего особенного не имею. А если меня пригласят на свадьбу, то я первый пожелаю молодым счастья, здоровья и быстрого выполнения всех их программ.

- Что значит "пригласят"? - разозлилась я. - Ты журналист или не журналист? Ты сам должен еще с раннего утра лежать в засаде у загса, ловя момент, когда молодые выйдут из машины, чтобы потом продать эти фотографии "Космополитану" за бешеные деньги.

- Кстати, ребенку прошу больше не наливать, - попросила мамулька, которая хотя и стояла у плиты, но очень внимательно прислушивалась ко всем разговорам.

- Ир, Ир, опомнись, - сказал дядя Юра. - Ты очень хорошая девочка, и я тебя очень люблю. Но ты же - не Мадонна. А твой программист - не Шон Пенн.

- Ага, - воскликнула я, нервно дернув свой бокал так, что он расплескался на скатерть. - Значит ради Мадонны ты сутками будешь висеть на столбе электропередач, изображая беременную ворону. А ради дочки своего лучшего друга ты не готов несколько минут постоять около загса, чтобы сфотографировать, как молодые выходят из машины?

- Минутку, минутку, я же не отказываюсь, - заволновался дядя Юра. - Разумеется, я обязательно приду и сфотографирую.

- И чтобы была статья в пару тысяч символов таймсом, - капризно потребовала я.

- Будет, - пообещал дядя Юра, понимая, что со мной сейчас лучше не спорить. - Тыща символов нонпарелью.

- На главной странице в виде редакционной статьи! - продолжала бушевать я.

- Договорились, - снова согласился дядя Юра. - Но газета будет в одном экземпляре.

- В двух, - встрял папа Боря. - Родителям тоже должно что-то на память остаться.

- Да хоть в четырех, - сделал широкий жест дядя Юра. - У меня машинка четыре экземпляра без проблем берет.

- Кстати, - сказала я, глядя на папу Борю. - А у меня на свадьбе генерал будет?

Тут папулька поперхнулся своей рюмкой и посмотрел на меня вопросительным взглядом, как бы говоря: надеюсь, мне послышалось?

- Не надо делать вопросительных глаз, мой дорогой папа, - сказала я твердо. - Вы прекрасно поняли, что я имела в виду. Мне нужен на свадьбе генерал. Иначе свадьбы не будет. Три томительных месяца надо мной все издевались своим равнодушием, а я одна беспокоилась насчет торжества, так вот теперь отольются коврику мышкины слезки.

- Какому коврику? - встрял дядя Юра, который ничего не понимал в компьютерном юморе, потому что до сих пор пользовался допотопной пишущей машинкой, но папулька жестом приказал ему замолчать.

- Доча, - осторожно сказал папулька. - Где же я тебе на ночь глядя генерала возьму?

- Мне на ночь глядя не надо, - сказала я, наливая себе еще "Кьянти". - Мне надо завтра к началу свадебного стола.

- Девушка начиталась Чехова, - заявил дядя Юра. - Кстати, где мои чебуреки?

Мамулька, тихо стоящая у плиты, вдруг спохватилась и начала накрывать на стол.

- Ир, а главный налоговый инспектор не подойдет? - тихо спросил папулька.

- А он придет в генеральской форме? - поинтересовалась я.

- Вряд ли, - честно признался папулька. - Я его в форме никогда не видел. Ко мне он обычно приходит в таком специальном пиджаке, - ну, знаешь, с такими огромными накладными карманами.

- Генерал имеет смысл только тогда, когда он в форме, - безапелляционно заявила я. - Какой прок от генерала без формы? Он же не будет свое удостоверение всем гостям показывать... Хочу генерала на свадьбу! - совсем раскапризничалась я.

- Ша, девочки! - снова вступил в разговор дядя Юра. - Будет вам генерал. Дайте мне телефон.

Дяде Юре вручили телефонную трубку, он достал записную книжку неимоверных размеров и ушел в коридор звонить. Мамулька в этот момент поставила на стол здоровенную миску с чебуреками, и мы стали ужинать. Дядя Юра вернулся буквально через три минуты и сказал, что можно не нервничать, потому что мы имеем дело с гениальным дядей Юрой, так что генерал завтра будет.

Я задумалась, чего бы еще мне потребовать, но папулька сказал, что второй бунт на корабле он не потерпит. 

После чебуреков, которые были больше похожи на пельмени, дядя Юра заявил, что ему надоели эти разговоры о свадьбе, и что вообще - пора поразвлечься. Мамулька, помня о том, что развлечения дяди Юры частенько затягиваются надолго и приводят к самым неожиданным результатам, снова попыталась было предложить разойтись, но тут уже я бурно запротестовала, и мамульке не оставалось ничего другого, как пойти мыть посуду и нам не мешать.

- Итак, - сказал дядя Юра, отодвинув свою тарелку, - со свадьбой мы все решили: Ирка выходит за какого-то сектанта, Боб оплатил свадебный стол и опился валерьянкой, а я буду изображать папарацци и обеспечивать присутствие генерала.

Мы с папулькой одновременно кивнули головой.

- А раз мы все решили, - продолжил дядя Юра, - теперь можно немного поразвлечься.

- Давайте кидаться стульями в окно, - предложила я.

Мамулька вздрогнула, но ничего не сказала.

- Мудро, - согласился дядя Юра. - Но не по нашему возрасту. Это ты с сектантом можешь развлекаться таким образом, а мы с Бобом - пожилые мужчины - должны играться как-нибудь более солидно.

- Поиграйте, например, в шахматы, - предложила я.

- Ну, доча, обижаешь, - заворчал папулька. - Не настолько же мы почтенные, чтобы в шахматы дуться, как два пенсионера.

- Тем более, - вставила мамулька, - что папа Боря у нас умеет играть только в покер. В смысле, умеет проигрывать в покер.

- Дорогая, - решительно сказал папулька, - гостям вовсе ни к чему рассказывать о моих интимных привычках. Ты лучше посуду мой. Причем мой чисто, а то ведь я проверю.

- Хватит спорить, будущие бабушка с дедушкой, - заявил дядя Юра. - У вас, слава богу, есть дядя Юра, который обо всем позаботился. Ну-ка, Ирка, тащи из коридора мою барсетку.

Под "барсеткой" дядя Юра подразумевал свой портфель необъятных размеров, который мне пришлось на кухню тащить волоком, - настолько он был тяжелый. Дядя Юра, пыхтя, открыл этот свой сундучок с сокровищами, после чего достал оттуда какую-то книжку.

- Что это? - полюбопытствовал папулька.

- "Игры для детей младшего школьного возраста", - прочитал дядя Юра надпись на обложке. - Специально сегодня купил. Сейчас будем играть.

- Юрец, ты ничего не перепутал? - осторожно спросил папа Боря. - Мы с тобой уже явно не младшего школьного возраста. Лично я почти наизусть помню Аню Каренину, а это значит, что класс шестой уже точно миновал.

- Я тоже помню, что она, как тварь дрожащая, приняла жуткую смерть под колесами Роди Раскольникова, - ответил дядя Юра, - но сути дела это не меняет.

- Ее остудило общество, - промямлила я, потому что у меня сквозь "Кьянти" тоже что-то всплыло в памяти.

- Это тебя осудило общество, - сказал дядя Юра. - Вместо журналиста выходишь замуж за какого-то сектанта.

- За ученого, - заспорила я.

- Оставим этот спор, - величественно сказал дядя Юра. - Итак, зачитываю первую игру... "Игра "мороженое", - с выражением прочитал дядя Юра. - "Двое мальчиков встают лицом друг к другу, кладут руки на плечи партнера, после чего ходят в разные стороны, крича: "Мороженое, мороженое!"...

Воцарилась тишина.

- Это все? - спросил папулька.

- Все, - ответил дядя Юра, внимательно глядя в книжку.

- А в чем цимус? - поинтересовался папулька.

- Фиг знает, - ответил дядя Юра. - Не я же этот сборник составлял. Ну что, давайте играть?

- Юрец, ты чего-то перепил, - решительно заявил папа Боря. - Где я тебе на ночь глядя двух мальчиков возьму, да еще и с их партнерами?

- Боб, ты не въезжаешь, - сказал дядя Юра. - Мальчики - это мы с тобой. Под партнерами подразумеваются те же мальчики. То есть ты кладешь руки на плечи мне, а я кладу руки на плечи тебе. Въехал?

- Все это очень сложно для меня, - признался папа Боря, - но я готов выполнять все твои руководящие указания.

- Хорошо, - кивнул дядя Юра. - Вставай и клади руки мне на плечи.

Папулька с дядей Юрой встали и положили руки друг другу на плечи.

- Теперь, - скомандовал дядя Юра, - идем по квартире и кричим: "Мороженое"...

Надо сказать, что поиграть в "мороженое" им удалось не сразу. Дело в том, что при такой позе один из "мальчиков" непременно должен был идти задом, но ни папулька, ни дядя Юра таким мальчиком становиться не желали. Поэтому сначала папулька раза два упал под мощным напором дядя Юры, но потом пришла очередь дяди Юры, когда папулька сообразил в чем дело и перешел в наступление. Впрочем, падать им надоело довольно скоро, поэтому они решили двигаться боком и каким-то чудом выбрались в коридор, после чего стали носиться уже по всей квартире, взревывая диким голосом "мороженое", чем насмерть пугали попугая Бакланова.

Затем дядя Юра потребовал, чтобы я с мамулькой играла в "мороженое", и нам пришлось подчиниться, но папулька с дядей Юрой остались недовольны этим сольным выступлением и заявили, что нам придется сначала лет пять тренироваться, и только после этого мы сможем составить хоть какую-то конкуренцию их блестящему дуэту. После этого папульке с дядей Юрой стало тесно в нашей квартире, и они пошли играть в "мороженое" на лестничную клетку, где звонили в квартиры всех соседей и предлагали "мороженое". Мы с мамулькой думали, что сейчас кто-нибудь вызовет милицию, но дядя Юра предусмотрительно захватил с собой бутылку с шампанским, из которой наливал всем желающим угоститься "мороженым". Желающих оказалось много. Процентов восемьдесят из них потом оказались в нашей квартире, и их всех дядя Юра пригласил ко мне на свадьбу.

Дальнейшее я помню не очень хорошо. Вспоминается только, что мы еще играли в "пожарников", "баба по воду пошла", "соревнование телефонистов" и "откуси яблоко". В "пожарников" придумал играть дядя Юра, и если бы мамулька быстро не отыскала в сборнике "баба по воду пошла", то занавеска сгорела бы целиком, а так она обгорела только снизу, причем предприимчивый дядя Юра покромсал ее ножницами и сказал, что бахрома на занавеске - это сейчас очень модно.

Последней была игра "откуси яблоко", в которой вообще-то полагалось налить в таз воды, кинуть туда яблоко, а потом его откусывать без помощи рук, но папульке с дядей Юрой намного больше понравился процесс кидания яблоком в таз с водой, так что до откусывания дело не дошло.

Кстати, закончилось все это мероприятие довольно мирно. Папулька с дядей Юрой даже не стали изображать грузинский хор, хотя предыдущие раза три вечер заканчивался именно этим, и в нашей квартире побывал не только участковый, но и целый наряд милиции с собакой. Но в этот раз папулька твердо заявил, что все безумства переносятся на завтрашнюю свадьбу, поэтому дядю Юру объединенная группировка нашей семьи шантажом, уговорами и грубой физической силой уложила спать на диван в гостиную, и мы все тоже отправились спать.

Коснувшись головой подушки, я посмотрела на часы и ахнула: было уже начало четвертого утра. Ладно, подумала я, прорвемся. Не впервой.

Серега, как ни странно, не опоздал. Наоборот, он пришел очень рано и долго звонил в дверь, прежде чем я открыла. А я-то все никак не могла понять, что это звонит и звонит. Открывая дверь, я даже и предположить не могла, что меня ждет в следующую секунду...

Сначала я ничего не увидела, потому что в глаза бил ослепительный свет. Затем свет стал не такой яркий, и я увидела Серегу в ослепительно белом смокинге с черной бабочкой. Смотрелся он - как вылитый принц Аким, только белый, Брюс Уиллис и Лео Ди Каприо в одном флаконе. И еще он был немного похож на Диму Маликова в период юности Владимира Преснякова-младшего. У меня аж дыхание перехватило.

Сергей спросил, почему он лицезреет меня в тренировочном костюме, но я объяснила, что так решила, а кроме того, раз он такой красивый, то мне нет смысла пытаться его хоть как-то его затмить. Серега спорить не стал, а сказал, что уже пора выходить, потому что экипажи ждут внизу.

Тут появилась мамулька с пельменями и стала кормить Серегу, называя его "мой зятек". Серега начал лопать пельмени, называя их чебуреками, и тут же закапал маслом свой шикарный смокинг. Я была в шоке, но тут появился папулька с дядей Юрой, и они, крича во все горло: "Валерьянка, валерьянка", стали замазывать валерьянкой жирные пятна. Что самое интересное - пятна исчезли, хотя смокинг из белого стал светло-салатовый. Но у меня уже не было времени заниматься этой проблемой, тем более, что папулька с дядей Юрой стали прямо у двери играть в борьбу нанайских мальчиков, так что пройти внутрь квартиры не было никакой возможности, поэтому я взяла попугая Бакланова, с которым некому было погулять, и пошла вниз.

У подъезда нашего дома было целое столпотворение. Во-первых, по двору носилось дикое количество каких-то очень странных машин, причем было понятно, что они приехали именно на нашу свадьбу. Во-вторых, на лавочке у подъезда в полном составе сидели старушки из Серегиного дома, и, что самое странное, все эти старушки были одеты в свадебные костюмы. Когда я спросила у Сереги, чего они тут делают, он сказал, что старушкам поручено держать мою фату. Я напомнила, что у меня нет фаты, потому что я одета в спортивный костюм, но Серега пренебрежительно махнул рукой и заявил, что у каждой из старушек есть своя фата, поэтому им есть что подержать.

В этот момент к нам подъехала какая-то огромная военная машина, и оттуда вылез богатый фидошник Юра, с которым я познакомилась на "Комтеке". Серега сказал, что Юра будет у него шафером, поэтому повезет нас на своей машине в загс. Я пыталась было сказать, что шафер и шофер - это совершенно разные вещи, но Серега приказал, чтобы я не болтала языком, а быстро садилась в машину.

Вообще этот белоснежный смокинг его сильно изменил. Всего-то несколько дней назад он не посмел бы со мной так разговаривать, а теперь - вон как раскомандовался. Может, я зря не надела свадебное платье с пятнами от валерьянки?

Впрочем, я тут же забыла о странном поведении Сереги, потому что мы с такой помпой поехали в загс, что нас заметила, по-моему, вся Москва. Юрина военная машина занимала сразу два или три ряда, и ей все уступали дорогу, опасливо косясь на здоровенное дуло впереди и несколько ракетных установок по левому и правому борту. Кроме того, вокруг нас все время кружились эти странные машинки, которые толпились у моего подъезда, так что практически все движение было перекрыто нашим кортежем, и мы ехали, как премьер-министр или даже президент.

Я спросила у Сереги, что это за машинки, а он объяснил, что к нам на свадьбу съехались фидошники со всех концов страны, а фидошники ничего за деньги покупать не любят, поэтому машины себе делают сами. Есть только один очень богатый фидошник, объяснил Серега, - это Юра, поэтому он ездит на "Хаммере" (эта военная машина называлась, оказывается, "Хаммер"), а все остальные мастерят себе автомобили кто во что горазд.

И действительно, в каждом из этих странных автомобильчиков угадывались довольно обыденные составляющие. Одна машинка была склепана из пустых пивных банок, другую явно склеили из картонных коробок из-под бумаги для принтера, третья машинка вообще была составлена из старых компьютерных корпусов. Но самое интересное было не это! Я все никак не могла понять, на чем же ездят эти машины, потому что ни одна из них не дымила, но зато из всех машин вываливалась какая-то странная белая пена. Впрочем, я очень быстро догадалась, что все машины ездят на пиве! Ведь фидошники не будут покупать бензин, а пиво они пьют с утра до вечера, поэтому и машины работают исключительно на пиве.

Все эти соображения я высказала Сереге, он ласково на меня посмотрел и сказал, что я совершенно права, и он очень рад, что не ошибся в моих умственных способностях. В этот момент Юра сделал праздничный выстрел из всех ракетниц, фидошные машинки врассыпную бросились в разные стороны, и я увидела, что мы стоим перед огромным мраморным зданием. Сергей мне объяснил, что это - Грибоедовский загс, чему я очень удивилась: пару лет назад я была в нем, и тогда это здание мне не показалось таким огромным. Но Сергей сказал, что на своей свадьбе все кажется совершенно другим.

В этот момент грянула музыка и перед нами стали проходить колонны с демонстрантами. Мы с Серегой встали в машине во весь рост (Юра предусмотрительно открыл верхний бронированный люк) и принялись махать демонстрантам. Сначала перед нами прошла колонна фидошников: они все были одеты в джинсы и свитеры, пили пиво, кидались пустыми банками и несли плакаты с надписями: "Давить глюкавую Фастэху!", "Сквишь - собака страшная", "Анноит - пиши комплейн!" и "Даешь ююки на бекбон!". Серега им сначала радостно махал рукой, но затем получил пустой банкой в лоб, обиделся и махать перестал.

После этого с невероятно скучающим видом пошла колонна неопределенного вида молодых людей с длиннющими волосами. Они все были связаны друг с другом каким-то проводом, как альпинисты во время штурма вершины, а в руках каждый из них нес инструмент, похожий на плоскогубцы. Сергей сказал, что это сетевые администраторы, поэтому мы должны их поприветствовать с особой сердечностью. Впрочем, сетевые администраторы на наши приветствия не обращали ни малейшего внимания, а просто с сонным видом прошествовали перед машиной и скрылись за поворотом. Некоторые администраторы во время движения колонны вдруг начинали особо сильно зевать, а потом и вовсе засыпали и падали на асфальт, но продолжали волочиться за колонной на шнуре. Тут я и поняла, зачем все они были связаны одним проводом.

После колонны сетевых администраторов неожиданно появилась колонна бабулек из Серегиного дома. Тут мы сразу оживились, потому что бабульки плясали, размахивали фатой и пели неприличные частушки. Мы сразу начали хлопать и подпевать, а Юра пару раз выстрелил из большой пушки, подыгрывая бабулькам.

Последней пошла колонна очень серьезных молодых людей в строгих костюмах, у каждого из которых на голове была маленькая красная шапочка. Они шли молча строем и печатали шаг. "Орлы!" - сказал Серега, который тут же встал во фрунт и отдал честь. Молодые люди повернули голову к Сереге и тоже отдали честь.

- Кто это? - тихо спросила я.

- Линуксоиды, - взволнованно ответил Серега, и в глазах его блеснула слеза. - Видишь, как ровно идут? Ни один не оступится! Красные береты - одно слово!

- А почему красные береты? - полюбопытствовала я.

- Форма такая, - объяснил Серега. - Линуксоиды - они тоже разные бывают. Вот эти красные береты - самые стойкие и самые правильные.

В этот момент показалась следующая колонна, тоже состоящая из молодых людей, но эти уже были одеты в различные экзотические костюмы ярких цветов и несли с собой всякие дудочки и барабанчики. Впрочем, и эта колонна печатала шаг, хотя и не так четко, как красные береты.

- О чем я и говорил, - объяснил Серега. - Вот это - тоже линуксоиды, но только мандрейковцы. Видишь, они более яркие, играют на всяких пищалках и свистелках, но шаг печатают не так четко. Один, вон, даже упал, хотя и сразу поднялся.

- Все ясно, - сказала я. - А последней пойдет колонна инвалидов-виндузятников на костылях, которые будут валиться на каждом шагу, причем их даже тремя пальцами поднять не будет никакой возможности. Так и будут валяться, размахивая синим флагом капитуляции, пока сами не оклемаются и не поднимутся. Правильно я догадалась?

- Вполне, - ответил весьма довольный Серега. - Я смотрю, общение со мной на тебя повлияло крайне благоприятно. Впрочем, ты не угадала. Виндузятников сегодня не будет. Я решил, что совершенно незачем портить нашу свадьбу...

Но в этот момент огромные бронзовые двери загса открылись, на пороге появилась очень серьезная тетка, которая сказала:

- Ир, ну сколько можно спать? Всю свадьбу проспишь! Вставай скорее!

Юра от этих слов страшно перепугался и начал давить на гудок, который почему-то не гудел, а трещал, как звонок в дверь нашей квартиры. У меня все смешалось в голове, потому что я вдруг подумала, что это Серега снова звонит в дверь, и что мне снова надо собираться и ехать на свадьбу...

Открыв глаза, я увидела мамульку, которая трясла перед моим носом звенящим будильником и упрашивала меня встать. Чертов сон! Приснится же такое! Хотя, врать не буду, Серега в белом смокинге мне очень понравился.

Пришлось отрывать трещавшую голову от подушки (много хорошо - тоже нехорошо, а с "Кьянти" я вчера явно перестаралась), неимоверным усилием воли поднимать все тело с постели и отправляться хоть как-то приводить себя в порядок, потому что до торжественного выезда оставалось менее двух часов. Хорошо еще, что мамулька вскочила ни свет ни заря (она собиралась отчистить мое свадебное платье от папулькиной валерьянки) и услышала, что я никак не отреагировала на будильник. А то я после всех этих ночных буянств проспала бы все на свете.

Впрочем, когда я добралась до ванной и неосторожно глянула в зеркало, то сразу пожалела, что вообще проснулась и встала. Лучше было бы мне умереть во сне или проспать летаргическим сном дней пять, чтобы лицо приняло нормальные очертания. А так... Из зеркала на меня смотрел типичный боцман, проснувшийся поутру после недельной вечеринки, данной в честь разграбления винных подвалов захваченного города.

Пришлось мне прибегать к целому арсеналу всяких восстанавливающих внешний вид средств: контрастный душ, компрессы, кремы и так далее, чтобы убрать черты загулявшего боцмана с моего лица и стать похожей хотя бы на старшую надзирательницу женской колонии. Правда, долго собой заниматься мне не дали. Мужественная мамулька развила бурную деятельность и в течение какого-то получаса ухитрилась разбудить и поднять дядю Юру с папулькой. Причем если дядя Юра, привыкший к холостяцкому житью-бытью, вскочил довольно бодро, то папульку, как обычно, пришлось поднимать с помощью тяжелой артиллерии: шантажом, уговорами, тонкой лестью и грубой лаской.

После этого дядя Юра пришел на кухню, сел на стул и задумался о своем житье-бытье, - при этом он был жутко похож на пуделя, которого долго били пыльной подушкой, - а папулька стал активно рваться в ванную, и у нас с ним разгорелся целый скандал: я утверждала, что мне, как выходящей замуж, сегодня полагается дополнительное время на ванную комнату, а папулька орал, что я должна уважать старость, поэтому обязана немедленно пустить в гигиенический блок ветерана ночной пьянки с дядей Юрой - папу Борю.

Завтракали мы вчерашними чебуреками, потому что мамулька убила два часа на мое платье и не успела ничего приготовить. Свадебного настроения не было ни у кого. Даже у меня. Всем хотелось только одного: выпить кофе с коньяком и завалиться спать. Честно говоря, у меня уже родилась крамольная мысль о том, что хорошо бы Серега проспал или в загс позвонили и сообщили, что заложена бомба, - тогда можно было свадьбу спокойно перенести на завтра, а сейчас лечь и немного поспать, но только я собралась уговорить дядю Юру совершить диверсионный звонок по телефону, как раздался тот самый звонок в дверь, который преследовал меня во сне...

За дверью стоял не Серега в белом смокинге, а Вика - моя подруга, которую я пригласила быть свидетельницей на свадьбе.

- Боже! - сказала я, глядя на нее во все глаза. - Случилось что-нибудь страшное?

- Нет, - беззаботно ответила Вика, входя в квартиру. - Просто я, во-первых, болела, а во-вторых, проспала. Поэтому прическа получилась, если честно, не фонтан.

- Викусик, - сказала я. - Дело, конечно, твое, но внешний вид свидетельницы косвенным образом бросает тень и на невесту. Прическа у тебя получилась как раз вполне фонтан. Бахчисарайский. Но я не уверена, что молодая симпатичная девушка, вроде тебя, должна этот фонтан носить на голове.

- Фигня вопрос, - беззаботно махнула рукой Вика, которая ни к чему в этой жизни серьезно не относилась. - Сейчас поправим. Не хочешь фонтан - сделаем "каре". Кстати, дорогая моя, должна тебе заметить, что ты сама сейчас похожа то ли на боцмана пиратского судна после захвата очередного города, то ли на содержательницу притона.

- Знаю, - печально сказала я. - Это просто мы вчера до трех утра играли в игры для школьников младшего возраста.

- С Серегой? - удивилась Вика.

- С Юрой, - ответила я. - И с папулькой.

- Ну ты, мать, сильна, - развеселилась Вика. - Ладно, давай мне фен, я пойду прическу корректировать.

Получив требуемое, Вика удалилась в ванную, а я бросилась наводить предстартовый макияж.

Последние минут двадцать перед выездом в доме стоял форменный бедлам. Папулька носился туда-сюда по квартире, находясь в непрерывном поиске своих запонок, и орал, как крокодил, перерабатываемый в сумочку. Я бегала туда-сюда, надевая платье и отмахиваясь от мамульки, которая пыталась накрасить мне один глаз. Вика бегала туда-сюда, требуя от меня то заколки, то щетку для укладки волос, то помаду под цвет рисунка на ее шелковом платке. Один дядя Юра никуда не бегал, а просто невозмутимо сидел на кухне, попивая кофе, и читал газету, чем вызывал жуткое раздражение у всех присутствующих.

***